ПИСЬМО В НИКУДА

Маленькая поэма

 

Милые Лиза и Гитя, вы мне сёстры по крови,
вы мне тёти по возрасту (ровесницы мамы моей),
вы по дому соседи – в нём, нас и вас кроме,
ещё соседка была, но я не помню о ней.

 

Вы были родные сёстры; кто старше, а кто моложе,
стало с годами не важно и вовсе сошло на нет.

Ведь с точки зренья ребёнка взрослые все похожи:
у всех у них на лицах всегда написан запрет.

 

А вы не такими были – я это позже понял:
вы мне всё разрешали, лишь морщились иногда.

И ваши два имени слитно я надолго запомнил,
и ваши глаза и губы, всегда говорившие «да».

 

Когда началась война, мне было всего четыре.

Слово «эвакуация» выучил я легко.

Было холодно, голодно и неуютно в мире:
хлеб, не всегда картошка, изредка молоко.

 

Мы жили в глубинке Татарии, куда добрали́сь не быстро,
и с трудом привыкали к спасительным нем местам.

А ваш состав заводской дошёл до Новосибирска;
там вы подзадержались – да и остались там.

 

Мы возвратились  в Киев в сорок четвёртом зимою,
в прошлом своём оставив Киргизию и Донбасс.

В наш довоенный дом попаданье было прямое.

Я из другой квартиры отправился в первый класс.

 

И пролетели годы. И вот я в Новосибирске:
научная конференция, Академгородок, зима.

Все эти годы мама с вами была в переписке;
как нашли вы друг друга – не приложу ума.

 

Мама меня попросила: зайди, мол, к Лизе и Гите.

Хрущёвская пятиэтажка. Тусклый вечерний свет.

Стою на пороге квартиры: заглянуть разрешите?

И первое, что я вижу, – мой детский фотопортрет.

 

Милые Лиза и Гитя, как вы меня угощали!
А сначала смущались – не знали, как называть:
по-детски или по отчеству? Поили вином и чаем,
плакали и смеялись, оставили ночевать.

 

Спал я в тогда тревожно (многовато вина и чая).

Среди ночи проснулся – и вижу, что надо мной
одна из вас наклонилась, кто именно, не различаю,
низко так наклонилась и шепчет – Маленький мой!..

 

Утром я вас покинул: всё же командировка.

Вернулся в Москву, где жил и где я в НИИ служил.

И какое-то время себя ощущал неловко,
словно на письма чужие случайно глаз положил,

словно в дверную щель что-то увидел такое,
от чего до сих пор душу свою спасал, –

и чтобы в будущей жизни совсем не утратить покоя,
ни разу к вам не заехал, ни разу не написал…

 

Июнь 2013